Итоги года

Ну что ж, я этого никогда не делала раньше, но попробую, тем более, что год был плодотворным.



Прежде всего школа. Мой несравненный Ключ. С каждой минутой приближения к последнему звонку я понимала, что я совершенно не хочу с ним расставаться. Я бродила в тоске по коридорам, гладила стены и не могла поверить, что со всем этим я расстанусь. Это же невозможно! Хотя бы потому что в гардеробе крючок номер 311 помечен моими именем и фамилией. Что уж говорить об учителях... Я взрослела, и дистанция между нами все уменьшалась и уменьшалась - как же я могу расстаться с ними, ведь каждый из них что-то значил в моей жизни, каждый постарался поделиться со мной своей жизненной мудростью, своими знаниями. Я закончила школу (всего с тремя 4-ками, ура мне!) и обнаружила, что я могу и дальше приходить туда. Уже просто так, без обязаловки, поболтать, посидеть молча в душевном тепле нашей сумасбродной учительской. Канаты, которые связывали нас, сбросили свою формальную оболочку и стали только крепче. И какое счастье, что я получаю педагогическое образование - я смогу с полным правом работать там, когда получу образование. Я верю, я знаю: Ключ - один из домов моей души. Я не расстанусь с ним, пока он есть.

Второе - "Море-океан". Наш спектакль родился из наших трудов и зажил самостоятельной жизнью, подстраивая нас под себя. Море-Океан случился в нашей жизни, как случаются природные явления, но не прошел, а разместился внутри нас. Наши роли - не просто роли, но новые появившиеся стороны наших Я... Благодаря спектаклю я вернулась в мою родную среду детей-инвалидов, среди которых я торчала с раннего детства. Я повзрослела, взглянула на родное с новой точки зрения и поняла - это место я тоже не смогу оставить. Как бы там ни было порой тяжело, это еще один дом моей души, без которого я не в силах прожить. Живая Нить - пример истинного человеческого благородства и для меня честь быть там своей.

Третье - Университет. Я поступила! Я поступила! Я поступила! Это был единственный вуз, куда я собиралась идти и мне удалось туда попасть. Хотя это было только папино решение - иди, Варя, в МПГУ, в процессе подготовки, благодаря моим удивительным, талантливым, несравненным преподам (Мише и Фаризову), я полюбила те предметы, по которым они меня готовили - литературу и историю. Но лишь оказавшись в универе и поучившись там какое-то время, я поняла, что нашла сферу деятельности, которой я хочу заниматься больше всего на свете - литвед, филология и педагогика. Согласитесь, не шутка - найти свое "дело жизни"... К тому же у нас страшно красивое здание факультета!

Четвертое - фэндом! У меня просто дух захватывает, как подумаю, о том, до чего же это здорово - быть вместе! Люблю я сумасбродные тайные общества! Я счастлива, что познакомилась со всеми вами - моя жизнь приобрела очень много...

---

Новогодняя история

Иду домой из универа, вижу в переходе на лестнице стоит мужик и поддерживает за спину бабушку. При чем лицо у него такое обреченное, как будто он эту бабушку уже смирился поддерживать до чьей-нибудь смерти. Это выглядело так странно, что я вытянула наушник и спроосила, не нужна ли помощь. Может, он так замерз, что бабушку по лестнице втащить не в силах?

Дяденька, зубами выстукивая замысловатые барабанные соло, пробормотал в расстройстве слова, которые, по-видимому, повторил про себя уже раз десять: "Корвалол у меня есть с собой, но как его ей дать? Да и кто знает, может, у нее вовсе не с сердцем плохо, а с чем-нибудь другим?.." И снова погрузился в безутешные размышления...

Подошли еще люди, кто-то вызвал скорую, кое-как усадили бабульку на детские саночки, влили в полуоткрытый рот лекарство.

А бабулька тем временем пришла в себя и все порывалась встать и уйти. Но ноги не держали, поэтому продолжала сидеть и болтать. Люди более-менее разошлись, я бабульку слушаю. Она твердит: "Денег нет... Нет... Было 200 рублей... Где они?.. Нет..." и судорожно пытается сунуть руку в сумку, но поскольку сумка на молнии, ей это не удается. Подходит женщина, говорит: "Вот вам 200 рублей, держите, только успокойтесь. Где вы живете?" Бабулька в недоумении смотрит на протянутые деньги и бормочет: "В Давыдково". Логично. И очень информативно, если учесть, что район большой и мы в нем и находимся. Мы с женщиной кладем бабульке деньги в сумку и, обнаружив, что она уже нормально держится на ногах, под руки выводим ее из перехода. Постояли, поразмышляли, проверили по бабулькиной просьбе наличие в сумке денег и документов - все на месте, выяснили даже улицу и номер дома. Появляется девушка-врач. Я представила себя на ее месте - приехать и застать физически здоровую бабушку, резво роющуюся в сумке и настойчиво болтающую - думаю, сейчас от докторши всем влетит за ложный вызов. Хмурая девушка смотрит секунду, потом улыбается: "Вы бы осторожней, бабушка... А дома чаю попейте - замерзли небось". И вместе с женщиной уходят в сторону перехода.

А я веду бабулю под руку и слушаю тихую, но безостановочную речь: "Какие вы все хорошие, какие все милые, какие добрые, спасибо вам большое. Моя деточка, как вас зовут? - спрашивает меня - Варенька? У меня сестренку Варенькой звали. Сейчас приду домой, пельмени сварю и салатик сделаю, у меня овощи есть. А хлеб покупать не буду, а знаете что!? блинов пожарю, хи-хи-хи! - смеется, потом начинает беспокоится, - Ой, а документы-то у меня с собой? Давайте проверим?" Останавливаемся, проверяем, показываю, что все на месте. И снова: "Какие вы все хорошие, какие все милые, какие добрые, спасибо вам большое, моя деточка, как вас зовут? Варенька? У меня сестренку Варенькой звали. Сейчас приду домой, пельмени сварю и салатик сделаю, у меня овощи есть. А хлеб покупать не буду, а лучше блинов пожарю! Ой, а документы-то у меня с собой? Вы уверенны?" Опять проверяем, опять повторяется. На третий раз обращаю внимание, что у нее, наверное, замерзла правая рука: перчатки на левой и в левой, а правая уже покраснела. Я бабулю остановила - ничего, держится, не падает. И не умолкает. Натягиваю перчатку, синюю (на левой черная) - пальчик за пальчиком - и думаю, что хотела бы иметь такую бабулю, чтобы блины готовила, чтобы голосом ласковым одно и то же повторяла и чтобы ей можно было перчатки на замерзшие пальцы надевать, таскать сумку и поддерживать за руку на лестнице. Смотрю в глаза за огромными очками - а там такое беззащитное счастье, как будто в них ясное летнее небо отражается. "Я за тебя, деточка, в церкви свечечку поставлю, раз ты такая хорошая. Как тебя зовут?.. А у меня сестренку младшенькую Варенькой звали..."

Поставь за меня свечку, бабушка, а я помолюсь, чтобы тебя внуки не забывали, а то они такое чудо потеряют...

---

Хотите узнать ваше истинное имя?

http://www.nahuy.ono.ru/index.php

Я решила набрать "Варя" и получилось "Зеленая Девочка". Все остальные варианты моего имени или ника не озвучиваю, потому что слишком пошлые

---

Премьера

Э-э-э, ну уже рассказали все Про фильм то ли ерунда, то ли я его слишком сильно ждала.

А вот фэндом - то, чего я не ожидала! До чего же это классно - попасть в этот особый, сумасшедший, волшебный, веселый поттероманскеий мир!!! Мир со своим языком, своими привычками... Это удивительно, когда огромная толпа народа замечательным образом находит взаимопонимание.

Ура, я рада что я с вами!!!

---

Попытка философского отношения к жизни

Это ничего, что я проснулась, когда мне надо было уже улетать, и сходила с ума всю дорогу, зато меня не ругали за опоздание на ползачета.

Это ничего, что я сделала кучу ошибок из-за спешки, зато, если провалила, смогу перездать.

Это ничего, что я получила за контрошу по лингвистике 3-, зато все остальное у меня в целом неплохо.

Это ничего, что я 45 минут мерзла перед дверями Живой Нити, зато там была свидетельницей рождения 8-ми песчаных бельчат.

Это ничего, что шарф у меня получается совершенно не слизеринский, зато он теплый и мягкий.

Это ничего, что карточка на метро у меня будет работать только в январе, зато она у меня есть.

Это ничего, что мп3плеер как будто зациклился на пяти песнях, зато на любимых.

Это ничего, что деньги на телефоне кончились, зато... А вот нету... Надеюсь, Angel_Inside мне простит, что я не смогла поддержать ее в такой ответственный момент

Это ничего, что мне сегодня грустно, зато завтра должно быть весело.

@музыка: "4 декабря" Рок-Эликсир ("Для печали нет причин")

@настроение:

---

Отзыв на мою рецензию

Роман Е. Гришковца «Рубашка» – книга весьма приятная, но большой художественной ценности не представляет. Произведение это лишено яркого сюжета и заметных персонажей, и это здесь необязательно. Эта книга о попытке найти себя, ничего важного не растеряв, типичного нашего современника. Все это стимулирует госпожу Коломейцеву на пространные рассуждения о духовном поиске главного героя и о нашем с вами. Рассуждения эти довольно недурны и изложены грамотным языком. Тема произведения оформлена четко. Остальные компоненты книги (композиция, система образов и т.д.) не затронуты по причинам вышеизложенным.

Рекомендуемая оценка: 5.

---

Когда депрессия...

Случилась у меня как-то раз депрессия. Сезонное обострение шизофрении с наложением стрессового состояния. Поскольку сейчас то, что я выплюнула в Word, уже не актуально по отношению ко мне, можно это и рассматривать отвлеченно, так что пускай тут полежит:



...Это чёрное скользкое существо, которое сидит в моей груди… Этот сгусток негативной энергии. Когда он появился? Наверное, был всегда, но спал. И только блаженно приоткрывал глаза и щурился, когда я читала Максима Русси или хронику пилотажей, заставляя меня испытывать какое-то мазохистское удовольствие от вывернутых наружу кишок и прочей мерзости. Он не мешал мне запоем читать Тургенева и слегка кивал и улыбался трясшемуся в лихорадке Раскольникову.

Но сейчас он открыл свои чёрные злые глазёнки и больше спать не намерен. Что за чувства я испытываю? Откуда во мне появилась злость и тяга к разрушению? Возвращаясь в одиночестве из школы домой, я иду на предельной скорости и впиваюсь ногтями в ладони до кровавых следов. Напрасно Боб Марли ласково и беззаботно утешает меня: «No, woman, no cry…», вырубить нафиг! Лучше подпою Рамштайну. Я чувствую, как сжимаются мои зубы, сощуриваются глаза и мне кажется, что их цвет поменялся с холодно-серого на чёрный. Непроизвольно напрягаются все мышцы, и я застываю в какой-то судороге – это он, мой зверёк, подчиняет меня своей воле. Тургенев? Скучно. Вот Голдинг! Все сказали – читать тяжело и мерзко. А мне приятно…

Энергия кипит во мне. Куда её деть? Будь я мальчишкой – поиграла бы в футбол (хотя кто их знает, чем они руководствуются) или разбила бы кому-нибудь нос! Как я завидую сейчас моему приятелю Игорю, который, будучи гением разрушения, неоднократно слышит в свой адрес ругань, – у него на губах всегда радостная улыбка. Наорите на меня, кто-нибудь, так, чтобы уши заложило! Повода нет.

Что же мне делать, если я не могу, физически не могу сделать что-нибудь, что может вызвать крик? Спросить у кого угодно: кто такая Варя? Паинька, обязательная девочка, хорошая ученица. Я знаю это, я это слышала не раз, меня уже не испортит гордость. Наоборот – я проклинаю свой характер. Кто мне сказал, что я всё в жизни успею попробовать? Ха! Чего-то я не сделаю никогда. Я изо всех сил постараюсь выполнить свои обещания, я никогда не прикоснусь к наркотикам, я никогда не напьюсь до беспамятства. И теперь мне хочется выть от бессилия: я ведь даже не могу никому нагрубить!

Куда же деваться моему бедному зверьку, которому так хочется свободы, воплощения своих возможностей в жизнь? Кого ему избрать в свою жертву? А жертва нужна. Нужен кто-нибудь, которого сжать, впиться ногтями, поцарапать. Самоконтроль говорит категорическое «Никого!» А за неимением других зверёк грызёт меня… Для начала уничтожает все позитивные эмоции. Всё вокруг становится ненавистным. Когда рядом есть кто-то, я ещё держусь, но стоит мне остаться в одиночестве… Осьминог или паук, вылезший из меня, неспешно охватывает своими скользкими путами. Нет сил сопротивляться. Я ничего не могу и не хочу. У меня нет выхода. Глаза снова становятся бледно-серыми. Руки опускаются, и пальцы уже не шевелятся. Я просто стою и бесконечно рассматриваю с вялой ненавистью собственное отражение. Кто это устало глядит на меня из зеркала? То, что я вижу, ни на что не похоже. Всё, что я о себе слышала, не вписывается в это лицо. А паук, преобразовавшись во всепроникающую жидкость, сжимает и сжимает мою голову. Мне кажется, что я чувствую, как проходит трещина вдоль моего носа по лбу и до затылка. Я жду, когда же наконец я взорвусь или тресну, когда моё уже равнодушное лицо исказиться гримасой дикой боли, когда я смогу заплакать от неё и от жалости к самой себе. Но мои ожидания не оправдываются: боль остаётся тупой, ноющей, способной свести меня с ума, а чувство по-прежнему только одно – тоска без причины и повода. «Что мучает меня и как мне с этим справиться?» – вопрос, который я задаю себе и не могу найти ответа.

Илья ответил бы, вздумай я ему пожаловаться: «Скука тебя заела! Займись спортом или делом каким-нибудь. И хватит фигнёй страдать!» Он будет прав.

Мама сказала бы: «Это бес тебя искушает. Помолись, и тебе станет спокойно.» Она тоже будет права.

А папа бы не сказал ничего. Он, к которому толпы несчастных обращаются за спасительным советом, принципиально ни разу не дал совета своей дочери. И, наверное, он будет прав больше всех…

---

Чудная вещь!

Спасибо за ссылочку Коле, лучшему в мире брату.

http://www.gvozdariki.ru/0001/anim/skynomad.html

и еще один мультик http://www.gvozdariki.ru/0001/anim/rain.html

---

По примеру Лариски выложу высказывания своей мамы:

- Во всей книге страниц десять стоящего текста, остальное - хлам.

- Роулинг карабкалась, карабкалась в горку, в пятой достигла пика, а в шестой едет по уже накатанному: с Министерстов уже конфликтовали, и интересней, по Сириусу тоска была лучше прописана, чем по Дамбу и т.д.

- Те немногие стоящие мысли, которые там есть, только обозначены - будто конспект за философом.

- Джинни совершенно ничем не примечательна (обидели Полумну).

- И вообще, если каждая книга до этого более-менее смотрелась как отдельное произведение, тог тут это малосодержательная книга, может, еще и потому, что подошла пора открывать все секреты и ставить точки над ё. Точек в шестой ставить нельзя, а на всякое побочное фантазии не хватило.

- Скорее всего седьмая всех разочарует.

---

• Если все изданные в мире «поттеровские» книги положить плашмя корешок в корешку, они целиком закроют территорию Бразилии (площадь Бразилии — 8.5 млн. кв.м);



• А если все эти книги взвесить, они окажутся на 143 тонны тяжелее высочайшей горной вершины Англии — Сноудауна;



• Если б все курильщики Китая перешли на самокрутки, используя в качестве подручного материала книги «Гарри Поттера», то общемирового их тиража хватило бы на 289 лет (из расчета 20 самокруток в день на душу курящего китайского населения);



• Если б вдруг под давлением христианских фундаменталистов было принято решение сжечь все «поттеровские» книги, уровень глобального потепления возрос бы на 2.7 %.

---

http://www.diary.ru/~Missis-Malfoj/...postid=8989274.

М-м-м

---

Мечта!

Ура!!!

Лариска купила мне билет, за что ей ПОКЛОНИЩЕ!!!!!!!!

Я пойду на премьеру!!!!!!!! С Ямой!!!!!!!!! Разве можно себе представить что-нибудь лучше????

---

Рецензия

Если кому-нибудь интересно - моя рецензия на "Рубашку" Гришковца. Интересно, что мне за это поставят?..

Евгений Гришковец родился в 1967 году в далеком сибирском городе Кемерово, там же закончил филологический факультет университета и создал мало кому известный театр «Ложа». Через семь лет театр уже умирал, и обаятельный «картавый кемеровчанин» появился в Москве со своей пьесой «Как я съел собаку», ставшей впоследствии знаменитой. А потом он написал еще пьесы, а потом еще, получил «Антибукер», две «Золотые маски» в номинациях «Новация» и «Приз критики» и «малый Триумф». Это было нечто новое и остро симпатичное. Выходил один человек на сцену, немножко неловкий, забавный и наивный. Говорил о мимолетных ощущениях, о маловажных деталях, о милых воспоминаниях и казался таким нормальным и обыкновенным, что его смотрели и слушали с огромным вниманием. Он доверчиво и искренне болтал со зрителем о себе, но все его слова были так узнаваемы и понятны, что казалось – не о себе он рассказывает, а лично о тебе. Зрители выходили, услышав истории, которые приключились с ними самими или, во всяком случае, могли случиться, в освеженном, очищенном состоянии, – откровения Евгения Гришковца никого не могли оставить равнодушным.

Его популярность превысила все ожидания, он стал не только известным и любимым, но и модным. После того удивительного успеха, который принесли Гришковцу спектакли, он решил попробовать себя в новом жанре и написал роман «Рубашка». Критика заинтересовалась им, заметила и восприняла благосклонно. Роман был признан дебютом года (2004) и вошел в «длинный список» Букера. Читать Гришковца считается не менее «продвинутым», чем смотреть его спектакли или слушать сделанные по ним аудиокниги. Но сохранилась ли в книге та трогательная свежесть и новизна, которая отличала пьесы Гришковца?

С первых же слов романа мы оказываемся в голове повествователя. Ощущение, что мы внутри, что мы свидетели мыслительного процесса, создается за счет соседства далеких по уровню размышлений: и попытки самоанализа, и рассуждения о собственной жизни и жизни вообще, и муки невыносимого чуда любви, и рядом, органично и естественно, решение бытовых проблем или мысль о какой-нибудь совсем уж ерунде, например о номерке в гардеробе. Ведь так и происходит в реальной жизни: наша рефлексия не вырастает до размера философских трактатов, и пятно на одежде в данный конкретный момент будет волновать нас не меньше, чем проблемы метафизики. Вместе с повествователем и его рубашкой мы проживаем один день, ничем особенно не примечательный: болтовня со старинным другом, посещение парикмахерской, телефонные разговоры с Любимой, воспоминания о Ней, работа, транспорт, несколько приемов пищи и несколько полуснов-полуфантазий.

Обаяние этой книги заключается в ее откровенном, почти интимном стиле. Рассказчик доверяет нам, надеется, что мы поймем его. Даже если мы ни разу не ездили на такси и не сидели в модных ресторанах, мы чувствуем, что в этих ситуациях с нами бы происходило то же самое, что и с ним. Некоторые говорят о Гришковце, будто, почувствовав свою культовость, он стал расчетлив и теперь удававшееся ему по наитию превратилось в прием. Может быть, сокращение дистанции между читателем и повествователем до полного ее исчезновения действительно есть не искренность автора, а только способ завоевания читательской симпатии? Нет, не верится. А если даже и так, то прием ему удается: мы верим в автобиографичность романа, узнаем в главном герое (архитекторе по имени Саша) такого знакомого нам Евгения Гришковца и воспринимаем фотографию автора на обложке одновременно как иллюстрацию. И, как и в спектакле, все что о нем – то и о нас.

В любом случае, откровенная болтовня ради откровенной болтовни или же прием ради приема не имели бы смысла. Так для чего же мы должны узнавать о малейших подробностях быта автора или его героя? Зачем нам знать, какую именно выпивку он заказывал и как решал ситуацию с бригадой непослушавшихся рабочих?

Гришковец очень убедительно доказывает нам, что наша жизнь слишком наполнена деньгами, рубашками, сигарами, едой, машинами – ерундой, которая отнимает много сил и времени, чего не должно быть. То есть, само по себе это не ерунда, это существует, и ничего с этим нельзя поделать, но хотелось бы вообще не задумываться, жить так, будто подобных ерундовых вопросов не существует, а, следовательно, и нет надобности их решать. Да, мы узнаем в чертах героя свои черты, но привычность ситуации вовсе не означает ее правильности. Наши головы забиты ненужным хламом, и нужно каким-то образом произвести очистку. Может быть, если убраться в квартире, в который царит уже давно надоевший беспорядок, станет почище и в душе? Или может быть, побрить голову, чтобы облегчить груз ненужного?

Тяготит и досаждает герою измельчание человека, и больше всего ему хочется глобальных, полных и сильных чувств и впечатлений. Об этом нам красочно говорят романтические видения, посещающие повествователя в парикмахерской, в такси, в метро, на рок-концерте – везде, где можно позволить себе расслабиться и помечтать. Эти сны яркие, насыщенные. Действие их происходит в экстремальной обстановке: на линии фронта, на корабле в бурю, во время взрыва в идущем на войну поезде. Каждый раз накал чувств героя на пределе. Он любит. Всепоглощающе, несчастливо, но в то же время светло и смиренно. Рассказчик тоскует по домашнему очагу до боли и слез, он понимает, что вернуться, скорее всего, не удастся. Он боится смерти, но идет на риск ради спасения друга и ради своего долга, по всей видимости, государственно важного. Несмотря на боль и страх, рассказчик, очнувшись, страстно хочет вернуться туда. Дело в том, что там жизнь имеет цель и смысл, там, на грани смерти, нет места для того мусора, который занимает нас в реальности, там нет сомнений в собственной полезности, в том, что твоя жизнь не бестолкова, а твое существование не напрасно. Это не подростковые мечты о возможности погеройствовать, а тоска взрослого человека об осмысленности, цельности жизни. Такой жизни, где человек не разменивался бы на мелочи, а решал бы глобальные задачи, ставил бы перед собой настоящие цели и достигал бы их громадным напряжением воли и сил, не теряя при этом душевного спокойствия.

Но и повествователь знает, и мы вместе с ним, что мечты эти неосуществимы. Как бы человек хорошо ни понимал, что было бы лучше отказаться от денег и комфорта, которые мешают думать о главном, он этого никогда не сделает. Такова уж природа человека: сначала он стремится к благополучию, которое, как он думает, сделает его свободным, позволит жить так, как хочется; а потом, уже достигнув этого благополучия, человек, страшно боясь его потерять, оказывается не в силах использовать свою свободу и совершать безбашенные поступки. Поэтому все, что нам остается – жить по-прежнему и мечтать. И в этих мечтах видеть, в сущности, только разные вариации наиболее красивых и правильных путей к смерти. Ведь в том и суть жизни – умирать так, чтобы ни о чем не жалеть…

В современном литературном процессе остро стоит вопрос: как и что писать, когда все уже будто бы написано? Гришковец предлагает свой вариант ответа. Он описывает современного человека, имеющего все блага цивилизации и все гражданские права. Его никто не угнетает, он свободен поступать так, как пожелает. Ему не к чему стремится, но это-то и мучает его больше всего. Беда современных людей в утрате достойного смысла жизни. Перед нами растерявшийся человек, остро жаждущий жить в полную силу, а не вяло плыть по течению, засоряя голову мусором. И это слабый человек, который не может и не хочет что-либо менять в своей жизни.

Может быть, любовь спасет его? Может быть, завтра герой наведет долгожданный порядок в квартире и в мыслях, а встреча с Ней, с Любимой, добавит в жизнь смысла? Может быть, тогда больше не будет нужды фантазировать о боях и бурях? Но рубашку бросили в стирку, завтра будет новая, и нам не известно, что произойдет дальше. Роман Гришковца, прежде всего, о нас, поэтому пусть каждый решает это для себя сам…

---

Еще из моего творчества

Вот откопала давний-давний мой рассказик. Можно сказать, проба пера



Это было 9-ое мая. Уже изрядно нетрезвая Аня хохотала над каким-то анекдотом, а её рожки, в виде мишуры на пружинках трепыхались и дёргались на ветру, как и она сама. Вдруг до её затянутого пеленой сознания донеслись печальные и до боли знакомые звуки. Кто-то играл на гитаре, что-то очень знакомое. Так странно было услышать, здесь, среди этой шумной толпы, где царит шум и гам, эти песни. Они подходят для небольшой компании близких друзей, которые сидят у костра, и которым не нужно слов.

Аня пошла к этой тихой мелодии, едва слышной среди смеха и голосов. Её друзья, сказав, что они пойдут пылесосить ларьки, ушли. Она продолжала протискиваться сквозь толпу, расталкивая людей локтями. Звуки гитары были слышны всё лучше и лучше. Наконец она увидела…

Он не был красивым – светлые волосы, выгоревшие брови и большие серые глаза. Но он играл так необыкновенно, так чувствуя всю глубину песни, что Ане захотелось плакать и кричать. Но она лишь тихо подошла и села рядом. Он играл песни, которые она знала и любила, заставляя её снова и снова переживать моменты, связанные воспоминаниями с этими звуками. Она стала петь вместе с ним, и ей хотелось, чтобы так было всегда.

Но вот он остановился, сел на корточки и внимательно посмотрел на Аню. Она сказала ему, что он замечательно поёт. А он ответил что-то. Беседа завязалась, они нашли много общего, Аня рассказывала о себе, о том, что хочет петь в мюзикле. А Павел, так его звали, говорил, что приехал из Питера, а сейчас опять уезжает. Когда он это сказал, что-то в очередной раз упало в Аниной груди. Одно слово пронеслось среди других мыслей «ПОЧЕМУ?». Видимо это так отразилось на её лице, что Павел смущённо ответил: «Такова жизнь».

Аня так расстроилась, что ей срочно понадобилось покурить, хотя обычно у неё не возникало таких потребностей. Она стрельнула, у первого попавшегося панка сигарету и с удовольствием затянулась. Когда она выкурила почти половину, Павел попросил одну затяжку.

Аня думала о том, как несправедлива к ней судьба. Стоило ей познакомиться со стоящим, даже просто замечательным парнем, как оказалось, что он уезжает далеко-далеко. В конце концов, она оторвалась от печальных мыслей и обернулась к Павлу, который уже докурил бычок и давил его ботинком. Он сказал, что ему пора, что его поезд скоро уедет, молча повернулся и ушёл.

Аня осталась одна, она не могла понять, почему всё так несправедливо. Ведь он ушёл, ушёл непоправимо, навсегда!

До салюта оставалось всего десять минут. Аня вдруг поняла, что в этой огромной толпе она одна, абсолютно одна. Она смотрела на улыбающиеся, влюблённые лица и чувствовала себя ужасно чужой. Ей срочно захотелось найти своих друзей, с которыми она сюда пришла. Не совсем понимая куда, она бежала и смотрела по сторонам широко открытыми глазами.

Вдруг прогремел салют, все вокруг закричали: «Ура!», и тут же Аня увидела своих друзей. Она тоже заорала: «Ура!» и бросилась к кому-то на шею.

Наконец все разошлись по домам. Аня печатала реферат и через недолгие промежутки поворачивалась к своей подружке, при этом её рожки грустно вздрагивали, и говорила: «Пойми, я – ВЛЮБЛЕНА!»

---

Для начала

Попробую для начала выложить кое-какие свои стихи... Чтобы представиться.

Из давнего и, соответственно, детского:



ТИШИНА

Лишь птица заворочалась в гнезде,

Лишь шелест листьев, ветерком слегка задетых,

И больше нет ни шёпота, ни вздоха.

Но только будто маятник в часах

Качается, почти упав, листок кленовый…



КАЛАМБУР

Распределяет кто-то юношей по весу:

Тот тянет на лоха, тот—на повесу.

Но всё ж лапшу вы на уши не весьте

Уже влюблённой по уши невесте.



Жених готов, фрак траурный надев,

Пытается не взглядывать на дев.

С презреньем отвращая взгляд от дам,

Он думал: "Я свободу не отдам!"



ПОИСК

Бродил я с детства в поисках чего-то.

Не понимал, зачем и как мне нужно жить.

Я только вылез из житейского болота,

Но сам не знал, что меня может убедить.



Уход из суеты мне ничего не дал.

Я много видел. Вот и вся отрада.

Я просто не любил и не страдал,

Бессмысленно прожил до смертной даты.



Бродил я где-то средь пустынь и скал

И увидал полуразрушенные хоры.

Я понял: это—то, что я искал,

Я там умру, где раньше пели хоры.



Когда-то здесь искусство и природа,

Соединяясь, возносились в небеса.

Я здесь умру, не продолжая рода,

После себя оставив то, что записал.



ТОСКА ПО СЧАСТЬЮ

Я люблю тебя, как дура,

Не надеясь ни на что.

Не поможет ни окурок,

Ни безлюдный закуток.



Затянуться сигаретой

Гадко стало – не берет.

А закусывать конфетой –

Надоело, ёшкин кот!



Вот сижу я на диване,

Жадно семечки жуя.

Песни Дягилевой Яны

Без конца врубаю я.



Так услышь меня, любимый,

И ответь на мой вопрос:

“Надо ждать мне терпеливо?

Или бросить всё на снос?"



ПЕРВЫЙ ПОЦЕЛУЙ

Мечтала я, зимой в постели лёжа,

Чтоб нежный поцелуй соединил

Кого-то…и меня, конечно, тоже

Безлунной ночью или белым днём.



Мечтала глупо, бредила когда-то

Я лишь о том, чтоб поцелуй узнать самой,

Но как же это оказалось тупо,

Когда свершился девичий мой сон.



Я с нетерпением ждала нежданной встречи.

И вот свершилось! Ну, а что со мной?

Какой, однако, тёплый нынче вечер…

А в сердце пустота…и геморрой.



Из средней давности:



ТУМАН В БАШКЕ

Конец всего, что было раньше.

Начало счастье мне сулит,

Но будущее манной каши

В мозгах приобретает вид.



Не знаю как (зачем мне знать?)

Я буду жить через сто лет,

Как буду огурцы сажать,

Что буду кушать на обед.



Я никогда такой как раньше

Не стану, что о том рыдать,

Но вот какой я буду дальше?

То интересно мне узнать.



Но задавать себе вопросы

Я задолбалась очень сильно.

Я говорю: «Заткнись, Варюша,

Живи, люби и будь любимой!»



ОРА (это не название, это просто плюх по клавишам)

Я смотрю в окно ночное.

Может быть, увижу там

Рифмы, строчки, что другое

Пищу даст моим стихам.



Но молчит прохладный ветер.

Люди выключают свет.

Звёзды тлеют безмятежно.

Мне никто не шлёт привет.



Как отдать души частичку?

Поделиться мыслями?

Не горят слова, как спички.

Не выходят пытками.



Надо речь, а я немею,

В моём чайнике – вода.

А тем более печатать

Не выходит ни фига.



И, наконец, из позднего:



На грани сна, на грани жизни

Меня трясёт холодный пот,

Уймитесь, стонущие кости,

King Crimson «Starless» мне поёт.



На грани сна, на грани жизни

Я помню все свои мечты.

Смотрю, хочу сказать: «Исчезни»,

А губы шепчут: «Подожди…»



На грани сна, на грани жизни

В глазах закрытых – карнавал.

Дрожат слезинки на ресницах,

Привычный ком в груди застрял.



На грани сна, на грани жизни

Ответьте мне, да что со мной?

За что в шестнадцать лет я кисну?

Ведь я же – я, не пень гнилой!





Вот опять почти четыре,

Муза снова теребит.

Мне спокойно в этом мире,

Только голова болит.



Разве грустно, в самом деле,

От подружки ждать привет?

Проползают еле-еле

Мегабайты сквозь инет.



Свет фонариков на ёлке

Скажет мне, что я дитё.

Книжки детские на полках.

Ностальгия? Проживём.



В голове вопрос «зачем?»

Как это не ново!

Но зачем, скажите мне,

Я пишу Вам снова?





Просыпаться в понедельник –

Лучше матом промолчать.

Злясь на собственный будильник,

Начинаю жизнь опять.



По дороге мне сказали -

Виновата я во всём:

И в толкучке, и в скандале,

В том, что младше и сильней.



Одноклассницам – улыбки

И фальшивый поцелуй.

Лучше почитаю книгу,

Чем страдать с ними фигнёй.



Про учителей ни слова:

Их, родных моих, люблю.

Но над сыном Годунова

Надоело лить слезу.



А придя из alma mater,

Что встречаю? Пустоту.

Только Ромбик, друг лохматый,

Говорит: «гулять хочу»





О школе существует бездна песен.

Зачем же я пишу еще одну?

Штампы прилипают к деснам,

Вдохновенье трачу на борьбу.



Если попытаться обозначить

Разом все, что я хочу сказать,

Напишу (по-моему, удачно):

«В школу «Ключ» вернулась бы опять»

---

Здравствуйте, я ваш юзер!

Самое сложное - это, конечно, начать... Некоторые пользователи, как я заметила, начинают с объяснения причин. Что ж, это, безусловно, вариант.

Итак, первая и самая огромная причина - моя вежливость. Ну неловко как-то лезть к людям с комментами под ником "аноним".

Вторая, чуть меньше - чтобы не стесняться, когда спрашивают "а у тебя есть ЖЖ? А почему???"

Ну и третья - ну, может... может.. кому-нибудь просто понравится то, что я сюда выложу?..

Вроде все.

З.Ы. Такую ответственность чувствую, просто ужас Как подумаю, что сюда кто-нибудь заглянет, сразу стыдно становится - и чего я вылезла?..=))